Юлия Добровольская - Голос ангела [cборник]
Он появился не один. Рядом была Валентина, его зам. Они подошли к стоянке. Валентина открыла дверь своей машины. Муж подошел к ней…
Почему я продолжала сидеть, я не смогу объяснить. Ведь, чтобы завести машину и отъехать, мужу понадобилась бы минута, не больше, и мне пришлось бы окликать его или бежать вслед…
Сначала я подумала, что они просто разговаривают. Но тут загорелось окно на первом этаже, и я отчетливо увидела, что мужчина и женщина, стоящие между двух автомобилей, слились в страстном поцелуе… Это было вам не «до встречи, милая» в щечку.
Когда заурчали оба мотора и машины скрылись за поворотом, у меня все еще стоял в глазах силуэт двух прижавшихся друг к другу фигур.
Оказывается, так бывает не только в кино, подумала я. Это касалось не только пылких объятий мужчины и женщины, но и ситуации, в которой обманутая жена становится свидетельницей измены собственного мужа.
Я сидела и смотрела, как гаснут последние окна.
Я ничего недоброго не испытывала ни к мужу, ни к Валентине. Я не пережила ни шока, ни даже удивления. Все произошедшее словно не касалось меня лично — опять же как в кино. В плохом кино. В кино, которое не взяло за душу.
Я подумала, что, видно, и впрямь ничего не происходит в жизни просто так, по случайности. Вот тебе еще один маячок…
Еще один?.. А что, уже случалось в моей жизни что–то, что я должна была бы заметить, отметить и проанализировать?..
Да. Было…
— А ты уверена, что любишь его? — Это Нуська спросила меня накануне свадьбы.
Я ответила:
— Конечно!
И только потом задумалась: а люблю ли? И что вообще это такое — любовь?
Но долго размышлять было некогда: дата свадьбы намечена, кольца куплены, платье сшито, гости приглашены.
Жених воспитан, образован, хорош собой, с меня пылинки сдувает — что еще нужно для полного счастья?
Утром в день свадьбы меня тряхнуло: ведь это навсегда! А что, если я просто еще не знаю, что значит любить?..
Помню это паническое чувство, охватившее меня. Захотелось стянуть с себя подвенечный наряд, забаррикадироваться в своей комнате и крикнуть оттуда:
— Оставьте меня! Дайте мне время подумать!
Только для такого шага я была слишком ответственной: как же я могу поставить в неловкое положение родителей, обидеть жениха, подвести столько народу?!.
И я пошла по натоптанному большаку, сделав вид, что не заметила стрелочку, указывавшую в другом направлении, ведущую на мою собственную тропинку.
И еще.
Когда муж так решительно пресек мою попытку душевного сближения, а потом безжалостно затоптал едва проклюнувшийся росток моей чувственности, я втайне от него плакала. Я понимала, что так не должно быть. А если и должно, то я так не хочу! Я даже думала уйти от него.
Но опять чувство ответственности перед всеми и вся взяло верх: я не должна огорчать родителей, я не могу выставить мужа в неприглядном свете…
Я даже с Нуськой не поделилась.
Я прошла мимо последнего указателя.
Больше знаков мне, скорей всего, не посылали. Или я их просто уже не замечала.
И вот… Это даже не знак! Меня просто ткнули носом… Так глупому котенку объясняют, что он сделал что–то не то.
* * *Поймав такси, я приехала домой.
Муж уже скинул пиджак и расслабил галстук — он не любил домашней одежды, по крайней мере после работы, и ходил в «цивилизованном виде» до самого отхода ко сну. В выходные он носил джинсы и ковбойку — никаких тренировочных брюк.
— Добрый вечер, милая. — Чмок в щечку. — Припозднилась. Где вы на сей раз с Серафимой время проводили? Поди, кофе пили?
Вот так, не нужно дожидаться ответа, а то вдруг начну рассказывать, где была, что видела — а это лишнее, никого это не интересует. Вопрос задан, ответ предусмотрен — все свободны.
— Я была на свидании с мужчиной, — сказала я.
— Восхитительно! — Муж похохатывал уже из своего кабинета.
Интересно, но во мне ничего не изменилось после увиденного. Мне даже было все равно — давно ли это у них?
С Валентиной мы были знакомы сто лет и, как говорят сейчас, тусовались в одной большой компании.
К моему заявлению муж больше не возвращался. Поистине, хочешь, чтобы тебе не поверили, — скажи правду!..
Когда мы легли, он изъявил желание супружеской близости.
Я повернулась к нему и сказала:
— А давай по–настоящему.
Муж опешил:
— Что значит по–настоящему?
— Ну, как в кино… и без… без резинки.
— Милая… — Он с трудом брал себя в руки. — Это что, приближение менопаузы? Что за прихоть? А вдруг ты забеременеешь? Искусственное прерывание беременности, — он выражался только цивилизованным языком, — ты знаешь, неблагоприятно сказывается и на здоровье, и на психике женщины.
— Резиновые изделия, к твоему сведению, ранят тело и психику не меньше, чем аборты. А забеременею — рожу. Ты же состоятельный, с положением, прокормишь. Ленка уже взрослая, скоро уедет… В Америке, между прочим, сейчас бум сорока–пятидесятилетних рожениц…
— Милая, мы не в Америке… Да что это с тобой? Я озабочен… — Он форсировал нотки озабоченности. — И потом, что значит как в кино?
— Ну, с воплями, стонами… с паданием на пол и разрыванием простыней… — Какой силой я держалась, чтобы не расхохотаться?!
В темноте мне показалось, что мой муж засветился от перекала.
— Кхм. — Он кашлянул, чтобы не выдать растерянности. — Для того чтобы, как ты выразилась, вопить и стонать, нужно прежде всего испытывать подобные этому чувства.
— А ты их не испытываешь?
— Мы цивилизованные люди…
— А что, цивилизованным людям претят сильные чувства?
— Цивилизованные люди умеют управлять своими чувствами. Или должны уметь. Поэтому стоны и вопли — это из жизни животных.
— А я думала, что это страстная любовь.
— Ты меня озадачила, милая. Поговорим завтра. Доброй ночи.
И он коснулся моего лба губами, к которым я не имела иного доступа. В отличие от Валентины.
Где же они встречаются?
Валентина замужем, у нее две девчонки взрослых, ровесницы нашей Ленки, живут пока с родителями…
Командировки — весьма частое явление в жизни моего мужа. Пару раз в месяц он уезжает на день–два, а то и три. Рабочий график — весьма свободный, можно сказать, условный. Он не читает лекций с некоторых пор, а занимается чистым администрированием.
Сказать Ленке?..
Нет! Ни в коем случае! Пусть хоть отец останется для нее образцом порядочного семьянина…
Стоп. Но я пока еще не проявила супружеской неверности.
Пока?.. А что, это возможно?
Я вспомнила волнение, охватывавшее меня при встрече с Суреном. Но представить себя с ним в постели… Бррр!.. Меня передернуло.
О, конечно же не потому, что это Сурен, а потому, что в постели. Нет, для меня это отнюдь не романтическое место! И уж никак не атрибут любовных отношений…
* * *Свежевыбритый, благоухающий муж с полотенцем на шее наклонился надо мной.
— Как ты спала, милая? — Чмок в лоб. — Все в порядке? — Вопрос–утверждение. — У тебя сегодня нет первого урока? — То же самое. — Ну, поваляйся, я позавтракаю один. — И вышел.
Вот и пообщались. Все. Все свободны до вечера.
Я вспомнила, что мы с Суреном встречаемся в четыре, и внутри сладко заныло…
Еще я вспомнила шальную мысль о… о постели. И нас с ним… в ней… И снова холодок прошел по коже, и едва не испортилось настроение.
«Я вас люблю», — сказал он. Этим не шутят.
«Я собираюсь вас соблазнить» — это тоже не звучало как шутка.
Его ладони на моих щеках, его глаза, глядящие в мои, губы, произносящие мое имя… Еще то, самое первое ощущение волн, исходящих от него, короткое прикосновение тел…
Стоп! Это что: попытка возбудить в себе плотское желание? Или прощупывание своих возможностей?..
* * *Я стояла одетая в прихожей, когда хлопнула соседняя дверь и загудел вызванный к движению лифт. Тут же раздался звонок.
На пороге стояла Ленка — теперь дня не проходило, чтобы мы не увиделись. Из–за ее спины мне махнул рукой и послал свою ослепительную белозубую улыбку прекрасный индийский принц.
Она вошла и прикрыла дверь.
— Ты сегодня?..
— Да, в четыре.
— А как вчера?
Я в двух словах рассказала о вчерашнем дне и о планах на сегодняшний.
— А потом?
— А потом будет завтра и послезавтра. А потом он уедет. А я умру.
— Мамулька! Как же я рада это слышать! — Ленка бросилась мне на шею. — Это слова живой женщины! — Она поцеловала меня. Потом отстранилась и посмотрела серьезно: — Ладно, до «умру» у тебя еще есть два дня.
И мы вышли в туманное осеннее утро.
* * *«Красная стрела» сияла глянцевыми боками.
